Времена великой депрессии: где искать драйверы роста российской экономики?

Для начала докладчики развеяли несколько мифов – в частности о том, что российская экономика страдает в основном из-за введения международных антироссийских санкций. По словам делегатов, рецессия гораздо в большей степени связана с падением мировых цен на энергоносители - основной доходной статьей российского бюджета. Возникший в результате этого падения бюджетный дефицит – а в России доходы примерно 50 млн граждан напрямую зависят от состояния бюджетной системы – вызвал сжатие потребительского спроса и, как следствие, нехватку внутренних инвестиций.

Второй миф – об исключительном характере наших бед. Как уверили докладчики, в своих проблемах Россия далеко не одинока – мировая экономика стагнирует аж с 2008 года. По результатам исследований, проведенных консалтинговой компанией McKinsey, около 70 % населения развитых стран столкнулись с падением реальных доходов. На национальные экономики давит внешний долг, который большинство стран (опять же в отличие от России) активно наращивали с 2008 г. – в частности, эксперты прогнозируют, что именно эта проблема через 3-5 лет сильно осложнит экономическое развитие Китая. По словам генерального директора Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА) Екатерины Трофимовой, в состоянии рецессии сегодня находятся 7 из 9 экспортоориентированных стран, причем страны, вовремя не девальвировавшие свою национальную валюту, пострадали в гораздо большей степени, чем Россия. Благодаря плавающему курсу российскому правительству удалось сбалансировать бюджет с минимальным дефицитом 3-4 %, однако окончательная адаптация бюджета к современным экономическим условиям продлится до 2020 года и будет давить на доходы населения и спрос, предупредили участники конференции.

По мнению главного эксперта Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Егора Сусина, многие национальные правительства усугубили стагнацию, отдав решение проблемы экономического роста на откуп центральным банкам своих стран. Монетарный тупик очевиден: за последний год Европейский центральный банк нарастил свой баланс на 1 трлн евро, в то время как объем коммерческого кредитования возрос всего на 250 млрд евро. Доходы населения растут медленно, а стоимость активов – стремительно. По сути, это новый финансовый пузырь на мировом рынке, считает эксперт. О снижении доверия к национальным ЦБ отчасти свидетельствует и всплеск интереса бизнеса к новым цифровым технологиям типа блокчейна, фактически направленным на децентрализацию финансовых рынков.

Но, несмотря на кризис, три основных экспортера капитала – Европа, Китай, Япония – по-прежнему готовы инвестировать в потенциальные драйверы роста…, которых, по мнению участников финансовых рынков, не наблюдается сегодня ни в одном более-менее развитом регионе мира. Поиск «точек приложения», способных вытянуть национальную экономику из кризиса, стоит довольно остро для большинства стран, в том числе и для России.

Пока из трех классических способов остановить рецессию не сработал ни один, отметил председатель совета директоров МДМ-банка Олег Вьюгин. Первый – это экспортная экспансия, возможность для наращивания которой появляется при резкой девальвации национальной валюты. Хотя валовые показатели в экспортоориентированных отраслях упали не настолько сильно, как в 2008 году, и есть определенные успехи в экспорте сельхозпродукции и продуктов низкого передела, приходится признать, что российская экономика оказалась негибкой и «экспортным шансом» пока не воспользовалась в должной мере. Основная проблема – отсутствие механизма продвижения экспортных товаров за рубеж.

Второй способ – фискальное стимулирование – тоже пока не «выстрелил», равно как и третий – слабая попытка снизить транзакционные издержки бизнеса путем дерегулирования. Похоже, излишнее государственное влияние в отечественной экономике, вызывающее в среде экономистов активные споры, все-таки является скорее тормозом развития, чем катализатором.

В своем докладе Олег Вьюгин перечислил основные источники формирования российского ВВП и проанализировал их способность выступать в качестве драйверов роста. Крупные отечественные государственные компании сконцентрированы в отраслях с изрядной долей ренты, природной или административной, и этим все сказано. Еще один источник – крупные негосударственные компании тоже в значительной степени пользуются административной рентой по остаточному принципу. С 90-х годов частный бизнес окончательно оформился, владельцы его разбогатели и сегодня в массе своей занимают пассивную позицию, по возможности избегая финансовых рисков.

Наиболее склонным к росту сектором (потенциал – 5-7 % роста в год) Вьюгин считает малый и средний бизнес. К сожалению, большая его часть сегодня находится в тени. Проблемы – избыточное административное давление и практическое отсутствие возможности выйти на рынки капитала. «Делать предположения о том, будет ли в России заметный экономический рост, на мой взгляд, рано, – заключил Вьюгин. – Российская экономика открыта, многое зависит от того, как Россия будет позиционировать себя на внешнем рынке. Можно рассматривать этот вопрос как геополитический или дипломатический, но ситуация меняется, финансовые тренды трансформируются. Изменение конъюнктуры придаст российской экономике импульс».

Коллеги Вьюгина, однако, призвали не полагаться на рост за счет внешних рынков, а делать ставку на внутренние резервы. Так, Екатерина Трофимова, отметив положительный эффект импортозамещения в ряде отраслей – химической, целлюлозно-бумажной, пищевой, текстильной, подчеркнула: основное конкурентное преимущество, резерв для развития – это чудовищная неэффективность работы реального сектора, несмотря на предельную загрузку мощностей предприятий. По мнению Трофимовой, если меньше курить на рабочем месте, рациональнее продумывать маршруты транспортных перевозок и т. д., эффект будет колоссальный. «Беда в том, что часто мы пытаемся решить противоречивые задачи – например, повысить эффективность и сохранить занятость вместо того, чтобы переучить высвобождающихся работников. Закрывать ли моногорода или поддерживать занятость? Это сложные вопросы, но их придется решать, если мы, действительно, хотим найти драйверы роста», – резюмировала она.

В свою очередь, главный научный сотрудник Института экономики РАН Ирина Караваева призвала быть осторожнее с социальной составляющей, учитывая, что 35 % россиян находятся либо за чертой бедности, либо приближаются к ней. Но для развития «социальных» отраслей – здравоохранения, образования, ЖКХ - нужны средства, а где их взять? Один из испытанных инструментов – резервы налогообложения. Государство вводит акцизы на табак, алкоголь, повышает налог на имущество, подчеркнула Караваева, но при этом не реформирует давно нуждающийся в этом НДФЛ. В России, объяснила она, НДФЛ облагаются доходы физлица, а в развитых странах – доходы семьи за вычетом социально значимых затрат на образование, ипотеку, продуктовую корзину и т. д. «Не государство должно предоставлять субсидии, а налогоплательщик должен иметь возможность выводить из-под налога социальные расходы – это во-первых. Во-вторых, нужно создать такие налоговые условия, при которых выгодно инвестировать». Караваева апеллировала к опыту развитых европейских стран. В частности, в Германии все налогоплательщики разделены на 6 категорий в зависимости от социальной значимости. Во Франции ставка аналогичного налога также дифференцируется от 0 до 45 %.

Если касаться непосредственно финансового рынка, то вариантов развития в кризисной экономике у него, соответственно, немного. Несмотря на успешное размещение облигаций в октябре нынешнего года, корпоративный сектор, по большому счету, не готов привлекать ни валюту, ни рубли в сколько-нибудь значимых объемах из-за отсутствия масштабного спроса на свою продукцию. А если внутренние инвестиции в реальные активы не растут, то не на чем подниматься финансовому рынку – доход на ценные бумаги формируется в корпоративном секторе, посетовал Олег Вьюгин. По его словам, структура отечественного финансового рынка сформирована и готова к работе, появился пул профессиональных компаний с внебанковскими финансовыми инструментами, регулирование идет хоть и медленно, но в правильном направлении, но увы... «финансовый рынок – это всего лишь посредник между теми, кто желает взять деньги, и теми, кто в них нуждается. Он заработает в полную силу, только когда начнет расти экономика».

Куда в таких обстоятельствах идти российскому инвестору? Ответ на этот вопрос попытался дать первый вице-президент НП РТС Андрей Салащенко. «Вопрос об инвестициях в отечественные долевые бумаги у разумного российского инвестора вообще не стоит», – категорично заявил он. Причина – низкие ставки.  Однако свободные частные деньги в стране есть, равно как есть и желание вложить их в доходное дело – об этом свидетельствует развитие краудфандинговых платформ. На опыте РТС Салащенко рассказал, как ищутся доходные проекты, приведя пример инвестиционной системы «Восход», внедряемой на Дальнем Востоке. В идеале принцип должен быть тот же, что и озвученный Караваевой: государству предлагается заменить прямые государственные субсидии в те или иные отрасли частными капиталами, владельцам которых будут предоставлены налоговые вычеты.

Во второй половине дня работа конференции продолжилась в формате сессий. Первая под названием «Финтех в России. Состояние и перспективы» была посвящена глобальным трендам развития инновационных технологий в финансовой сфере – блокчейну, криптовалютам, платежным сервисам. На второй обсуждались проблемы, в первую очередь, законодательные, и перспективы развития системы Форекс, проанализированы варианты злоупотреблений на этом рынке и способы борьбы с ними. На третьей сессии говорили о развитии учетной инфраструктуры на рынке ценных бумаг, новых регуляторных требованиях для регистраторов и депозитариев. И наконец, участники четвертой сессии попытались обрисовать перспективы развития российского пенсионного рынка.

Источник: