Конец налогового рая?

По данным ООН, «налоговые оазисы» сегодня существуют на территории более чем 50 государств. Выбор офшоров в мире огромен – на любой вкус и кошелек. Основных преимуществ два – анонимность владения и управления компанией, а также возможность минимизировать уплату налогов или вовсе не платить их.

Соответственно, ущерб от существования офшоров тоже очевиден. По разным оценкам, из-за юридического бегства экономических агентов национальные бюджеты ежегодно недобирают около 250 млрд долларов. Этим проблемам была посвящена конференция "Деофшоризация экономики: итоги 2016, перспективы 2017 года".

Налоговые оазисы пустеют...

Само собой встает резонный вопрос: почему мир, объединив усилия, не покончит с этими «черными дырами»? Но не все так просто. Для развитых стран офшоры исторически являлись удобным инструментом внешнеэкономической экспансии. Сегодня не обязательно вести открытую войну за ресурсы и рынки на чужой территории. Вместо этого посредством офшоров можно поставить под свой контроль компании, занимающиеся добычей ресурсов и их экспортом на мировой рынок. Ради этого правительства развитых стран до поры до времени готовы были терпеть издержки от ухода в офшоры своих собственных национальных компаний.

Но ситуация меняется. Сегодня неудобства существования офшоров для большинства государств перевешивают связанную с ними выгоду, и они понуждают «налоговые оазисы» и ушедшие в них компании к раскрытию информации. Так, США в рамках деофшоризации расторгли почти все договоры об избежании двойного налогообложения с офшорными странами. В ЕС все сделки с компаниями из офшорных зон подлежат обязательной проверке. Более 120 соглашений об обмене налоговой информацией, в том числе с основными офшорными территориями, в последние десятилетия заключил Китай.

Борьба с «очагами налогового беспредела» ведется и на международном уровне. В частности, в 2009 году ОЭСР утвердила стандарты налоговой прозрачности, к которым за три года присоединилось более 90 стран. Свой значительный вклад в деофшоризацию вносит и ООН.

Беда российских киприотов

Одной из основных пострадавших от офшоров, бесспорно, является Россия. По различным оценкам, доля юрлиц, зарегистрированных в офшорных юрисдикциях, в нашей стране в последние годы достигла 80% от общего числа компаний. Столь массовое бегство нередко оправдывают отсутствием комфортной среды для развития бизнеса на родине – несовершенством законодательства и судебной системы, административным давлением, высокими процентными ставками и, как следствие, невозможностью соперничать со своими иностранными конкурентами на российской же территории.

Официально датой начала борьбы с офшорами в России можно считать декабрь 2012 года. Президент России Владимир Путин констатировал наличие проблемы в ежегодном Послании Федеральному собранию и поручил правительству разработать комплексные предложения по ее решению. В 2013-м российским властям неожиданно «помог» ЕС. В обмен на представление финансовой поддержки он попытался заставить правительство Кипра ввести крупный единовременный налог на часть депозитов, размещенных в кипрских банках. Эксперты отмечают, что 30% (20 млрд долларов) этих вкладов принадлежали россиянам. Кипрский кризис впервые поколебал уверенность в том, что офшор – это тихая гавань в бурном мире.

Украинские события и введенные вслед за ними антироссийские санкции 2014 года также способствовали возвращению части российских капиталов на родину – хранить их за рубежом для многих стало небезопасно.

Возвращение домой

На фоне этих событий, в ноябре 2014 года, в России был принят закон о деофшоризации. Он, в частности, обязывает физических и юридических лиц сообщать в налоговые органы об участии в капитале иностранных компаний, а также создает механизм налогообложения прибыли офшорных компаний.

Следующая «антиофшорная» веха – январь 2015 года. Россия ратифицировала Совместную Конвенцию Совета Европы и ОЭСР о взаимной административной помощи по налоговым делам. Подписав эту конвенцию, наша страна получила возможность обмениваться налоговой информацией с офшорными юрисдикциями, с которыми ранее не имела двусторонних налоговых соглашений. Летом того же года президент РФ подписал закон об амнистии возвращенных из офшоров капиталов, по которым совершены правонарушения до 1 января 2015. (Для ряда стран такие амнистии являются обычной практикой.) Тогда же государство впервые потребовало от бизнеса раскрыть зарубежные активы и ввело в Налоговый кодекс понятие «контролируемая иностранная компания» (КИК).

Под знаком деофшоризации прошел и нынешний, 2016 год. В феврале был подписан закон, запрещающий предоставление субсидий, бюджетных инвестиций и госгарантий компаниям, в уставном капитале которых доля «офшорников» превышает 50%. В мае Россия присоединилась к многостороннему соглашению ОЭСР об автоматическом обмене налоговой информацией. В соответствии с ним с 2018 года российские чиновники получат доступ к данным о зарубежных, в том числе офшорных счетах. Подписанное соглашение – только часть международного «Плана действий по борьбе с размыванием налоговой базы и выводом прибыли из-под налогообложения» (BEPS), который изрядно озадачил бизнес.

И последняя новость: 21 декабря вступил в силу ФЗ N215 от 23 июня 2016 года, согласно которому юрлица обязаны располагать информацией о своих бенефициарных владельцах.

Масштабная деофшоризация приводит к тому, что риски все сильнее перекрывают выгоду пребывания в «налоговых убежищах». Содержать компании в офшорах становится дорого и юридически небезопасно. За принятые антиофшорные меры отечественный бизнес «голосует рублем», или, вернее, долларом. В 2015 году по сравнению с 2014-м чистый вывоз капитала из России сократился с 151,5 млрд долларов до 57,5 млрд долларов, а за первые девять месяцев 2016-го он составил «всего лишь» 9,6 млрд долларов. 

Источник: